Не отстают от женщин и мужчины. Они собрались у полицеймейстера. Тут
тоже возникали предположения, не чиновник ли Чичиков генерал-губернаторской канцелярии, не фальшивомонетчик ли, но в порыве внезапного и необузданного
вдохновения неожиданно вскрикнул почтмейстер: «Это,
господа... не кто иной, как капитан Копейкин!» И все
присутствующие услышали «Повесть о капитане Копейкине», вставную новеллу, которая, наподобие «Мертвых
душ», оказалась «в некотором роде целая поэма».
Гоголь
устами почтмейстера Ивана Андреича пародирует свою
поэму, но история капитана Копейкина не только комична, но и вполне серьезна, и даже трагична. В этой
истории совмещены все обсуждавшиеся чиновниками
слухи о Чичикове — и о разбойничестве, и о подделке
денег.
Обратим внимание на то, что Чичиков — рыцарь копейки, что отец завещал ему копить копейку. Из фольклора известен герой народных песен «вор Копейкин».
Чичиков в смысловом отношении связан и с капитаном
Копейкиным, и с его прототипом «вором Копейкиным».
История капитана Копейкина относится к славной героической эпохе 1812 года. Неизвестно где, то ли под
Красным, то ли под Лейпцигом, у капитана Копейкина
оторвало руку и ногу. Стало быть, Копейкин — участник Отечественной войны, одного из главных ее сражений — битвы в России, когда Кутузов получил титул
светлейшего князя, или «битвы народов» в Германии.
После войны заслуженный воин-инвалид, воевавший за
Отечество и потерявший способность содержать себя, отправился в Петербург. Там он нашел дом «министра или
вельможи», который обязан был решить его судьбу. Копейкин изъяснил ему свое дело. Министр его не выгнал:
«Хорошо,— говорит,— понаведайтесь на днях». Копейкин обрадовался такому приему и позволил себе выпить
рюмку водки и сытно поесть. Через несколько дней он
снова адресовался к вельможе и услышал его ответ:
нужно ждать приезда государя. Между тем деньги у Копейкина кончаются, и он уже голодает. Не выдержал
Копейкин и снова потревожил министра, а тот ему сказал: «Я для вас ничего не могу сделать, старайтесь покамест помочь себе сами, ищите сами средств». Копейкин
настаивал на своем и заявил вельможе: «Как хотите, ваше высокопревосходительство,— говорит,— не сойду
с места до тех пор, пока не дадите резолюцию». Генерал
велел препроводить Копейкина к месту жительства
с фельдъегерем за казенный счет. И когда Копейкин
ехал из столицы, он решил найти средства, чтобы прокормить себя. Слухи о нем скоро прекратились, «но не
прошло, можете представить себе, двух месяцев, как появилась в рязанских лесах шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был капитан Копейкин».
Однако тут вмешивается полицеймейстер и напоминает Ивану Андреичу, что капитан Копейкин был без руки и без ноги, а у Чичикова руки и ноги целы. Почтмейстер пытался защитить свою догадку, будто Чичиков
и капитан Копейкин — одно лицо, сославшись на совершенство технической мысли Англии, но никто ему не
поверил, все решили, что «почтмейстер хватил уже
слишком далеко». Итак, предположение о том, что Чичиков — это капитан Копейкин, никуда не привело. Оно
только объединило прежние слухи о Чичикове как
о благородном разбойнике и тут же их и опровергло.
Книжные (Ринальдо Ринальдини), фольклорные («вор
Копейкин») и легендарно-исторические с трагическим
содержанием («капитан Копейкин») версии оказываются
несостоятельными. При этом вопрос о том, кто же такой
Чичиков, остался открытым и нерешенным.
Замыкая слухи, «Повесть о капитане Копейкине» одновременно служит источником рождения новых предположений и новых слухов.