Драматическая история продажи и гибели вишневого сада, противоречивость и сложность таких героев, как Раневская и Лопахин,— все это говорит о том, что «Вишневый сад» в жанровом отношении — типичная драма. Между тем в период работы над пьесой Чехов писал в одном из писем: «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс» — и в окончательном варианте определил ее именно как комедию.
В пьесе и вправду много смешных персонажей и положений. Таков помещик Симеонов-Пищик с его «лошадиной» внешностью, утверждающий, что от медикаментов нет «ни вреда, ни пользы», и выпивающий разом все пилюли Раневской (комична уже сама его двойная фамилия, построенная на сочетании возвышенного и низменного). Таков Епиходов, конторщик, по прозвищу «22 несчастья», то и дело оказывающийся в нелепых ситуациях: то он роняет букет, то натыкается на стул, то нечаянно ломает бильярдный кий, то, проснувшись утром, обнаруживает у себя на груди «страшного паука». Такова гувернантка Ани Шарлотта с ее эксцентрическими выходками — чревовещанием и цирковыми фокусами, вызывающими всеобщий смех. К этому ряду «нелепых» персонажей примыкает и Фирс, именующий себя «недотепой»; и ничего не умеющий, добрый, слезливый «большой ребенок» Гаев; и Петя Трофимов, которого Раневская тоже называет «недотепой» и с которым, как и с Епиходовым, тоже все время происходит что-нибудь странное: то он падает с лестницы, то никак не может найти свои старые калоши.
Еще один прием, сближающий всех этих героев,— комическая речь. Все они говорят по-разному и о разном, но речь каждого из них обязательно речь «со сдвигом», со «странностями», нелепая речь. Так, Симеонов-Пищик постоянно, к месту и не к месту, упоминает о своей дочери Дашеньке; Гаев сыплет бильярдными терминами; Фирс «бормочет» себе под нос что-то непонятное, чего никто не может разобрать; немка Шарлотта говорит на ломаном русском языке с вкраплениями немецких словечек и выражений; речь Епиходова переполнена элементами отвлеченного, книжного языка, которые он, не зная правил, употребляет как придется, на свой страх и риск («Наш климат не может способствовать в самый раз»; «вы... совершенно привели меня в состояние духа» и т. п.). К образчикам нелепой речи следует отнести также высокопарные монологи Гаева и пламенные монологи Пети Трофимова, которые, можно сказать, зеркально отражаются друг в друге: те же возвышенно-красивые, но заранее готовые, шаблонные фразы, тот же восторг на пустом месте, не имеющий никакого отношения к тому, что в данный момент происходит вокруг (гаевское «Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование...» стоит трофимовского: «Мы идем неудержимо к яркой звезде... Вперед! Не отставай, друзья!»).
Зачем так много «нелепых» персонажей в одной пьесе? По-видимому, Чехов хотел этим указать на то, что так или иначе объединяет всех его героев вне зависимости от их возраста, социального статуса и даже национальности, если вспомнить гувернантку Шарлотту. Если «Вишневый сад» — комедия, то — комедия философская. Чехов-комедиограф высмеивает не конкретные недостатки представителей определенного сословия или поколения, а то общенелепое, что характерно для всех людей вообще. И в результате оказывается, что многоговоренье не есть отличительное свойство одних лишь вырождающихся дворян, которые только говорят, но ничего не делают. И следовательно, в том, что Раневская и Гаев никак не могут приспособиться к жизни, не могут прочно себя поставить в ней, виновато не только их дворянство, но и само устройство жизни как таковой. Точно так же не приспособлены к жизни и не умеют найти себе дела в ней и Епиходов, и Симеонов-Пищик, и горничная Дуняша, впечатлительная, как «барышня», и потому чувствующая себя чужой в своей среде, и Шарлотта, и... Петя Трофимов, который всех обвиняет в праздности, однако сам, по меткому замечанию Раневской, «ничего не делает», а только «судьба бросает» его «с места на место».
Но даже герои, казалось бы, нашедшие свое место в жизни, сумевшие приспособиться к ней и в отличие от других действительно работающие с утра до вечера, как Лопахин или Варя, вечно хлопочущая по хозяйству, имеют в себе черты все той же неприкаянности; в глубине души они так же не удовлетворены, как другие, и по большому счету так же, как и другие, не нашли себя. Сама их привязанность к труду, как показывает Чехов,— привязанность несколько маниакального характера; они словно защищаются ею от сложностей и нелепостей жизни. «Не могу без дела»,— говорит Варя, и как только имение было продано, тут же договаривается о том, чтобы наняться экономкой к соседским помещикам и теперь уже у них «смотреть за хозяйством». А в уста Лопахина Чехов вкладывает такое неожиданное признание, что, когда он работает «подолгу, без устали», ему «кажется», что он знает, для чего «существует» на этом свете. Получается, что истинный ответ на этот вопрос ему неизвестен, и только для того, чтобы убедить себя в обратном, в том, что ему понятно его жизненное предназначение, он убегает в работу как в спасение от трудных и мучительных мыслей.
И здесь мы видим, как к чеховскому ироническому, но добродушному подтруниванию над «нелепостями» и «странностями» его героев примешивается острое чувство сострадания к ним как к несчастным, страдающим существам, бессильным противостоять общему «нелепому» порядку жизни, который, как правило, враждебен человеческим надеждам и чаяниям. По Чехову, никто из живущих на земле людей не застрахован от одиночества, потери близких, от старости и смерти. Так за комическим фасадом в «Вишневом саде» открывается трагедия — трагедия человеческого существования.
Когда Шарлотта разгуливает в костюме охотника, с ружьем и фуражкой на голове, или вдруг вытаскивает из кармана огурец и начинает его есть,— это смешно. Но та же Шарлотта с грустью признается, что она не знает, кто она, откуда, кто ее родители, и, главное (вспомним мучительные мысли Лопахина), не знает, зачем она существует. Ее постоянная боль — чувство неустранимого одиночества, внутренней чуждости всем и всему. Шарлотта, пожалуй, самый трагический персонаж в пьесе. Но не одна она страдает от одиночества, внутренне одиноки едва ли не все герои «Вишневого сада». Это особенно заметно проявляется в том, как разворачиваются любовные отношения между ними. За исключением Пети и Ани, любовь которых друг к другу, судя по всему, имеет не столько чувственную, сколько идейную подоснову — устремленность к будущему, все другие герои в пьесе, которые любят, любят обязательно однонаправленно и безответно, то есть остаются одинокими в любви. Выстраиваются даже целые цепочки безответно влюбленных один в другого героев. Варя влюблена в Лопахина, Лопахин симпатизирует Раневской, Раневская продолжает любить своего парижского друга, который, в свою очередь, что очевидно для всех, кроме Раневской, равнодушен к ней. То же самое повторяется среди персонажей второго ряда: Епиходов влюблен в Дуняшу и делает ей предложение, Дуняша влюбляется в Яшу, который не испытывает к ней никаких чувств и в конце пьесы, оставив ее ни с чем, уезжает за границу.
Определяющими событиями в судьбе Раневской, сделавшими ее уже навсегда несчастной, потерянной, неприкаянной женщиной, стали смерть ее мужа от пьянства и смерть сына Гриши, который еще мальчиком утонул в реке неподалеку от имения. И с тех пор она живет в постоянном ожидании чего-то еще более ужасного. «Я все жду чего-то,— говорит она,— как будто над нами должен обвалиться дом». И именно Раневская, может быть, как раз потому, что острее других ощущает хрупкость и непрочность всего существующего, обращает внимание на то, как неизбежно стареют и, значит, близятся к смерти все те, кто окружает ее. Она с болью в сердце видит, как стареет Фирс, стареет Гаев, стареет Петя Трофимов. Все эти три героя принадлежат к разным поколениям, но их трагическая зависимость от жизни, от судьбы, которую нельзя отменить, потому что это не в человеческих силах, одинакова.
И если мы теперь вновь обратимся к заключительной сцене пьесы, то увидим, что изображаемая в ней гибель вишневого сада, если смотреть на нее с философской точки зрения, есть символ трагической незащищенности человеческого существования, его изначальной обреченности на то, чтобы когда-нибудь прекратиться и навсегда раствориться в небытии. Так же символичен и образ близящегося к смерти Фирса: тут нужно не упустить из виду, что на наших глазах умирает не просто человек, а человек, который прожил долгую жизнь, но не нашел ответа на вопрос о смысле существования («Жизнь-то прошла, словно и не жил» — такова одна из последних реплик Фирса), и, что не менее важно отметить, умирает в полном одиночестве, всеми брошенный, всеми забытый в запертом на ключ доме. Тот же смысл — обреченности на гибель всего, что существует,— Чехов вкладывает и в знаменитый звуковой образ, появляющийся в финале пьесы: «Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный». Это своего рода музыкальный камертон, указывающий на то, в каком эмоциональном ключе следует воспринимать происходящее на сцене. И в то же время это удивительный по точности и емкости образ, в котором сконцентрирована и как бы сжата до предельной глубины вся философия позднего Чехова.
Смерть Чехова. Умер Чехов в 1904 году в немецком курортном городе Баденвейлере, куда его перевезли в надежде хотя бы еще немного продлить его уже угасавшую жизнь. Перед смертью он попросил поднести ему бокал шампанского, выпил его и сказал по-немецки тихо и просто: «Я умираю». Похоронен Чехов в Москве, на Новодевичьем кладбище.
Подготовьте характеристику Лиды Волчаниновой, Жени и художника («Дом с мезонином»), опираясь на психологические детали, использованные Чеховым при создании портретов этих героев.
Что такое «футлярный человек» в понимании Чехова? Охарактеризуйте тип «футлярного человека» на примере персонажей рассказов «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», «Ионыч», «Дама с собачкой».
Как связан чеховский идеал «общей идеи» с понятием будущего? Что вкладывал Чехов в это понятие?
Сделайте доклад на тему «Кулыгин («Три сестры») и Беликов («Человек в футляре») — два учителя гимназии».
Сделайте сообщение на тему «Жизнь и характер Любови Андреевны Раневской».
Покажите, как и в чем перекликается образ Пети Трофимова с образами Лопахина, Гаева и Епиходова.
Приведите примеры комической речи героев «Вишневого сада» и объясните, при помощи каких приемов Чехову удается сделать ее смешной.
