Те же творческие процессы, что и в лирике, характерны для последних поэм.
В зрелый период Лермонтов написал шесть поэм («Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Тамбовская казначейша», «Беглец», «Мцыри», «Демон» и «Сказка для детей»).
«Песня... про купца Калашникова». Характерное для поэта столкновение народно-эпического прошлого и современности отразилось в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». В ней сочувствие отдано Степану Калашникову, защитнику законов патриархальной старины, по которым жил в ту пору народ.
В поединке с Кирибеевичем купец отстаивает не только свое достоинство, свою честь, свои личные права, но и общенародные моральные нормы. В «Песне...» народная правда выступила мерой ценности индивидуалистических страстей, как бы они ни были ярки и привлекательны. Свободу личности Лермонтов связал с народными нравственными устоями. Своеволие Кирибеевича вступило в противоречие с народными представлениями о чести, а воля Калашникова («Я убил его вольной волею...») с ними совпала. Но трагедия заключена не только в том, что Кири-беевич и царь Иван Васильевич попирают народно-патриархальные устои, хотя призваны их защищать, а в том, что гибнет сама патриархальная эпоха, конец которой уже близок.
«Мцыри». В поэме «Мцыри» нашла отражение другая сторона лирического героя Лермонтова — одиночество и неприкаянность, невозможность найти надежное пристанище.
Характер Мцыри (в переводе: послушник) обозначен в эпиграфе из 1-й Книги Царств (Библия): «Вкушая, вкусив мало меда, и се аз умираю». Эпиграф приобретает символический смысл и свидетельствует не столько о жизнелюбии Мцыри, сколько о трагической обреченности героя. Вся поэма, кроме эпического зачина, представляет собой исповедь-монолог Мцыри, где он выступает и главным действующим лицом, и рассказчиком. Хотя Мцыри рассказывает о своих приключениях уже после того, как найден монахами и вновь водворен в монастырь, речи Мцыри придана синхронность (одновременность) слова и переживания, слова и действия.
Предыстория Мцыри, обычная часть в композиции романтической поэмы, дана в начале, но не от лица героя, а от лица повествователя. Сам же герой рассказывает о трех днях жизни на воле, которые в его представлении контрастны пребыванию в монастыре как чуждом ему мире. Эпический зачин — это своего рода рассказ-элегия о славном, но уже ушедшем прошлом, о том примечательном событии, которое с ним связано. Мцыри в своей частной жизни и монастырь как знак чуждого герою уклада рассматриваются с точки зрения вечности и сопоставляются с универсальным и всемирным. В этом смысле они равны друг другу, равноправны, но враждебны по своему духу. Мцыри — весь воплощение порыва к воле, монастырь — ограниченное жизненное пространство, символ неволи.
Мцыри прежде всего герой действия, непосредственного поступка. Жить для него — значит действовать. В отличие от героев пушкинских романтических поэм, Мцыри — «естественный человек», вынужденный жить в неволе монастыря. Бегство в естественную среду означает для Мцыри возвращение в родную стихию, в страну отцов, к самому себе, куда зовет его «могучий дух», который дан ему с рождения. И Мцыри откликается на этот зов природы, чтобы ощутить жизнь, предназначенную ему по праву рождения. Однако пребывание в монастыре наложило свой отпечаток — Мцыри слаб телом, жизненные силы его не соответствуют могуществу духа. Дух и тело находятся в разладе. Причина состоит в том, что он отдален от естественной среды воспитанием в чуждом и неорганичном для него укладе. Раздвоенность Мцыри, противоречивость выражаются как в тоске по родине, куда он стремится и которую воспринимает как полную свободу и идеальную среду, так и в трагической гибели иллюзии, будто он может стать частью природного мира и гармонически слиться с ним. Внутренняя коллизия — могущество духа и слабость тела — получает внешнее выражение: открытый, распахнутый природный мир и замкнутость, чужеродность монастырской среды. Могучий дух обречен на гибель в несвойственном ему укладе, но и убежавший на волю Мцыри оказывается неприспособленным к ней. Это выражается в его метаниях. Путь героя внутренне замкнут. Природа сначала оправдывает надежды Мцыри. Он ликует, рассказывая старику-монаху о первоначальных впечатлениях от родного края:
Мне тайный голос говорил,
Что некогда и я там жил,
И стало в памяти моей
Прошедшее ясней, ясней.
Ему оказываются понятными и доступными «думы» скал, причудливые горные хребты, духовная жизнь природы. Он как будто сливается со всей Вселенной, с космосом, душой постигая смысл мироздания.
Однако, выросший в неволе, он чувствует, что чужд природе, которая ему угрожает и становится его врагом. Мцыри не может преодолеть ее дикость, необузданность и сжиться с ней («И смутно понял я тогда,/Что мне на родину следа/Не проложить уж никогда»). Символическим выражением тщетности желаемой гармонии становится невольное возвращение к монастырю и услышанный звон колокола. Трагическое бессилие героя сопровождается отказом от всяких поисков. Мцыри охвачен бредом, и к нему приходит искушение забвением, холодом и покоем. Оказывается, возвращение исключительного героя, вырванного из естественной среды, в родную ему природу невозможно, как невозможно и пребывание в неорганичном — монастырском — укладе. Мцыри терпит поражение, но это не отменяет порыва к свободе, жажды гармонии с природой, с бытием. Сам по себе этот порыв — символ непримиренного, неуспокоенного и мятежного духа. Несмотря на то что сила духа угасает «без пищи» и Мцыри ищет «приют в раю, в святом, заоблачном краю», он все-таки готов променять «рай и вечность» на вольную и полную опасностей жизнь в стране отцов. Тем самым страдания и тревоги героя умирают вместе с ним, не воплощаясь, и достижение свободы остается неудовлетворенным.
Попытки героя романтической поэмы, кем бы он ни был — дворянским интеллигентом, выходцем из городской среды, как Пленник у Пушкина, или простым горцем, как у Лермонтова,— по своему желанию устроить свою судьбу кончаются неудачами. Герой не может найти согласия с естественной средой и не обретает подлинной свободы. Он изначально обременен такими свойствами города и цивилизации, которые губят в нем искреннее стремление стать простым, естественным человеком. В конечном результате он приносит «дикому» обществу и себе только страдания и беды. Лермонтов в поэме «Мцыри», по сравнению с пушкинскими поэмами «Кавказский пленник» и «Цыганы», переиначил конфликт. Герой бежит не в чуждое ему, а в родное общество, бежит в естественный мир. Он родился не в городе, а в стране отцов, в той самой природе, откуда его вырвали. Но, прожив в монастыре и будучи там воспитан, он оказывается не в силах окунуться в природную жизнь. О былой естественности осталось лишь воспоминание, «природность» Мцыри искажена, «испорчена» цивилизацией. Жажда свободы и тоска по ней осознаются не проявлениями стихийного чувства воли, а порождениями монастыря-тюрьмы:
То жар бессильный и пустой,
Игра мечты, болезнь ума.
И герой, сравнивая себя с «в тюрьме воспитанным цветком...», признается:
На мне печать свою тюрьма
Оставила...
Тем самым ни для дворянского интеллигента, ни для человека из народа нет выхода. Отсюда возникает мысль о том, чтобы люди вернулись к естественности, к простоте и положили их в основание общества, которое принесло бы им счастье. Но возвращение назад — это иллюзия, это утопия. Однако Лермонтов не оставляет надежды, что когда-нибудь люди найдут правильный, верный путь.