Давид Самойлович Самойлов (1920—1990) (настоящая фамилия — Кауфман) родился в семье военного врача Самуила Абрамовича Кауфмана. Поэт взял псевдоним в память об отце.
Поступив в 1938 г. в ИФЛИ, Самойлов сблизился с М. Кульчицким, Б. Слуцким, С. Наровчатовым и другими участниками неофициального литературного объединения. Первая поэтическая публикация — стихотворение «Охота на мамонта» — состоялась в 1939 г. Поэт посвятил свое творчество военным событиям.
Будучи признан негодным к строевой службе, Самойлов в 1941 г. мобилизовался на рытье окопов. В 1942 г. поэт, окончив военное училище, попадает на передовую. Первый бой, участником которого стал Давид Самойлов, нашел свое отражение в балладе «Семен Андреич». Освобождение Польши, в котором принимал участие поэт, описано в произведении «Польских смут невольный современник. Давид Самойлович закончил войну в Берлине.
Творчество Самойлова довольно обширно. Самойлову принадлежат поэтические сборники: «Ближние страны» (1958), «Второй перевал» (1963), «Дни» (1970), «Волна и камень» (1974), «Весть» (1978), «Залив» (1981), «Голоса за холмами» (1985), «Горсть» (1989). Кроме того, Самойлов занимался литературными переводами и пробовал перо в качестве комедиографа. На счету поэта есть и теоретические труды, в частности «Книга о русской рифме».
Давид Самойлов умер 23 февраля 1990 г. в эстонском городе Пярну.
Из детства
Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег...»
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.
«Сплошные прощанья! С друзьями...»
Сплошные прощанья! С друзьями,
Которые вдруг умирают.
Сплошные прощанья! С мечтами,
Которые вдруг увядают.
С деревней, где окна забиты,
С долиной, где все опустело.
И с пестрой листвою ракиты,
Которая вдруг облетела.
С поэтом, что стал пустословом.
И с птицей, что не возвратится.
Навеки — прощание с кровом,
Под коим пришлось приютиться.
Прощанье со старой луною,
Прощанье с осенними днями.
Прощание века со мною.
Прощание времени с нами.
«Стихи читаю Соколова...»
Стихи читаю Соколова —
Не часто, редко, иногда.
Там незаносчивое слово,
В котором тайная беда.
И хочется, как чару к чаре,
К его плечу подать плечо —
И от родства, и от печали,
Бог знает от чего еще!..
«Поэзия должна быть странной...»
Поэзия должна быть странной,
Шальной, бессмысленной, туманной
И вместе ясной, как стекло,
И всем понятной, как тепло.
Как ключевая влага, чистой
И, словно дерево, ветвистой,
На все похожей, всем сродни.
И краткой, словно наши дни.
Сороковые
По прошествии почти двух десятилетий автор оглядывается на «роковые» фронтовые годы — время своей молодости:
Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.
Автор рисует картины тыловой суеты:
Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку...
Автор видит и себя:
А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки...
Автор вглядывается в себя, молодого, но уже умудренного суровыми военными реалиями, «все на свете понимающего».
...И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.
Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось...
Автор говорит о том, что в тот момент он еще не осознавал всего значения происходящего.
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Осмысление войны в 1960-х гг.
Поэт осмыслял проблемы бытия, поиска духовных ориентиров и нравственного выбора, свободы и тирании в историческом контексте. Самойлов размышлял о вопросах эстетики поэтического творчества.
Самойлов никогда не переставал обращаться к военной теме. Она для него стала итогом раздумий о судьбе поколения, молодость которого пришлась на время военного лихолетья.
Для поэта прошедшие годы отнюдь не помеха для осмысления войны. Напротив, временная дистанция вполне закономерна. «И это все в меня запало / И лишь потом во мне очнулось...». «Очнулось» в новом, переосмысленном значении. То, что в 1940-х гг. воспринималось автором и другими людьми почти обыденно, по прошествии времени приобретало все большую важность. Ведь это были «свинцовые», «пороховые» годы, когда люди жили и умирали во имя высокой цели — освобождения родной страны от захватчика.
Названья зим
Лирический герой отождествляет свои любовные увлечения с жизненными периодами:
У зим бывают имена.
Одна из них звалась Наталья.
И было в ней мерцанье, тайна,
И холод, и голубизна.
Как разные женщины встречались на жизненном пути лирического героя, так и разные зимы приходилось ему переживать.
Еленою звалась зима,
И Марфою, и Катериной.
И я порою зимней, длинной
Влюблялся и сходил с ума.
И были дни, как шерсть и мех,
Как теплый пух зимы туманной...
А эту зиму звали Анной,
Она была прекрасней всех.
Лиризм стихотворения
Лирическая направленность мало свойственна творчеству поэта. Он писал во времена, когда произведения, не вписывавшиеся в каноны социалистического реализма, почти невозможно было опубликовать. Лирический герой — ветреный малый, влюблявшийся в женщин и присваивавший их черты долгим зимам. С другой стороны, автор органично переплетает описание времени года с описанием возлюбленных, своих чувств к ним.
<">
