Н. А. Заболоцкий был вправе сказать о себе: «Я — человек, часть мира, его произведение. Я — мысль природы и ее разум. Я — часть человеческого общества, его единица. С моей помощью и природа, и человечество преобразуют самих себя, совершенствуются, улучшаются. Но так же как разум еще не постиг всех тайн микрокосма, он и в области макрокосма еще только талантливое дитя, делающее свои первые удивительные открытия.
Я, поэт, живу в мире очаровательных тайн. Они окружают меня всюду. Растения во всем их многообразии — эта трава, эти цветы, эти деревья — могущественное царство первобытной жизни, основа всего живущего, мои братья, питающие меня и плотью своей, и воздухом,— все они живут рядом со мной. Разве я могу отказаться от родства с ними? Изменчивость растительного пейзажа, сочетание листвы и ветвей, игра солнца на плодах земли — это улыбка на лице моего друга, связанного со мной узами кровного родства.
Косноязычный мир животных, человеческие глаза лошадей и собак, младенческие разговоры птиц, героический рев зверя напоминают мне мой вчерашний день. Разве я могу забыть о нем?
Множество человеческих лиц, каждое из которых — живое зеркало внутренней жизни, тончайший инструмент души, полной тайн,— что может быть привлекательней постоянного общения с ними, наблюдения, дружеского сообщества?
Невидимые глазу величественные здания мысли, которые, подобно деятельным призракам, высятся над жизнью человеческого мира, воодушевляют меня, укрепляют во мне веру в человека. Усилия лучшей части человечества, которое борется с болезнями рода людского, борется с безумием братоубийственных войн, с порабощением одного человека другим человеком, мужественно проникает в тайники природы и преобразует ее,— все это знаменует новый, лучший этап мировой жизни со времен ее возникновения. Многосложный и многообразный мир со всеми его победами и поражениями, с его радостями и печалями, трагедиями и фарсами окружает меня, и сам я — одна из деятельных его частиц. Моя деятельность — мое художественное слово.
Путешествуя в мире очаровательных тайн, истинный художник снимает с вещей и явлений пленку повседневности и говорит своему читателю:
— То, что ты привык видеть ежедневно, то, по чему ты скользишь равнодушным и привычным взором,— на самом деле не обыденно, не буднично, но полно неизъяснимой прелести, большого внутреннего содержания, и в этом смысле — таинственно. Вот я снимаю пленку с твоих глаз: смотри на мир, работай в нем и радуйся, что ты — человек!»
Современники о Н. А. Заболоцком
«Заболоцкий — поэт углубленного раздумья и подчас необычной и нелегкой формы — стал для тысяч наших читателей одним из любимых поэтов современности. «Слово о полку Игореве», «Витязь в тигровой шкуре» и другие переводы классиков и современных поэтов, сделанные им, прочно вошли в нашу духовную жизнь. Еще в 1948 году, когда критика упорно замалчивала Заболоцкого, помню, с каким волнением и восхищением говорил о его стихах мой старый товарищ — учитель и геолог. Как сразу же выделил он, ранее не знавший о Заболоцком, стихотворение «Творцы дорог» из всего потока тогдашней поэзии!
Помню вечер в Заполярье в начале 1958 года. Это был концерт самодеятельности, организованный местным геологическим управлением. Собрались геологи, механики, строители, буровики. Люди реальнейших и конкретных дел, «матросы тундры», как назвал их местный поэт... Оказалось, что стихи эти, рассеянные в разных журналах и собранные в небольшой книжечке, известны и любимы в этом далеком крае людьми сурового, напряженного труда. В зале находили глубокий отклик и стихи о строителях дорог, и стихи о весне и скворце, и стихи о некрасивой девочке...
Приходилось мне встречать стихи Заболоцкого и в «заветных тетрадках».
В последние годы имя поэта все шире начинает звучать и за пределами нашей страны. Его стихотворения переведены на албанский, английский, болгарский, венгерский, немецкий, польский, румынский, французский и другие языки.
За пятьдесят пять лет жизни и тридцать с небольшим лет активного участия в нашей литературе поэт прошел путь очень сложный и трудный, очень необычный и очень типичный для сложных и необычных путей нашего времени».
А. Македонов
«Николай Алексеевич работал с утра до вечера, от зари до зари. «Эх, пожить бы еще десяток годков!.. Нет, что там десяток, хотя бы пяток, на худой конец. Я бы поработал!..» — говорил он».
Б. Слуцкий
«От него веяло какой-то особой чистотой и благородством. Всегда откровенно прямой, он никогда не кривил душой, не писал о том, в чем сам не был убежден».
Н. Степанов
«Он был сдержан, молчалив, все, что он делал, было проникнуто глубоким достоинством поэта».
Н. Чуковский
«Какой твердый и ясный человек».
А. Фадеев
«Хорошо помню первое, очень, очень острое, почти ошеломляющее впечатление от стихов Заболоцкого, которые я слышал в его чтении... Чтение его резко отличалось от распространенного в то время «есенинского» выпевания стихов, лирической самоотдачи, уже лишавшейся душевной напряженности, превращавшейся в манеру. Заболоцкий читал так, как это соответствовало строю его ранних стихов: четко, императивно1, мажорно2, без всяких признаков «музыкального самозабвения»...»
Д. Максимов
«С каждой новой работой обнаруживались все новые стороны его колоссального дарования. Внутренний мир человека раскрывался перед ним все глубже. Зрела и ширилась мысль...»
И. Андроников
«14 октября 1958 года от второго инфаркта Николай Заболоцкий скончался. Жизнь завершилась. Теперь остается учиться у него по произведениям: в них и запечатлены его жизнь, натура, мудрость, судьба...»
Л. Озеров
1 Императивно (от латинского imperativus — повелительный) — здесь: повелительно, без возражений.
2 Мажорно (от латинского major — больший) — здесь: бодро, радостно.